Другая река - Страница 68

Тут сложно спорить, эрмидэ на самом деле совершенно необычный народ, не похожий ни на кого – ни на южан, ни на северян. Русоволосые, светлоглазые островитяне в глубокой древности мнили себя родичами птиц из-за резких, немного птичьих черт лиц. Некоторые особо отважные умники всерьез утверждали, что эрмидэ есть прямые потомки прошлого человечества, которое мстительные боги разделили на четыре расы. Правда, весомых доводов своей правоты они никогда не приводили, да и проверить сию весьма спорную истину вряд ли представлялось возможным. На деле же островитянам в большинстве своем было совершенно наплевать, откуда заявились сюда их предки, главное, что острова были их домом. Домом обжитым, обустроенным и уютным для своих обитателей.

Мэд побродил еще немного по кварталу, надеясь отыскать хоть какие-нибудь следы пребывания прежних хозяев. Но тщетно. Даже самая безобидная из всех живших здесь чародеек, милейшая старуха Асмиль, гадавшая на рунных табличках и никогда никому не нагадавшая неприятностей, покинула свой неприметный домик навсегда. Теперь в нем жило бедное семейство, сумевшее разорить вековой сад, посаженный еще дедом Асмиль. Там росли редчайшие деревья таило, отваром из их листьев они с Тайшейром пользовали от поноса всю детвору в этой части города. Вид засохших покореженных стволов окончательно испортил Мэду настроение. Мимо заброшенного храма Сайлориан, славившегося изяществом форм и яркими, нетускневшими красками росписей – с ним были связаны самые сладчайшие воспоминания ветреной юности, – он прошел совершенно спокойно. Даже брошенный волшебниками квартал, где каждый дом был как заросшая травой могила, не вывел его из себя, а вот засохшие деревья в ныне чужом саду добили окончательно. Настолько, что больше всего Мэду захотелось прямо отсюда пойти в порт и уплыть куда глаза глядят на первом подвернувшемся судне. Лишь бы не видеть и не знать, во что превратился Тартоннэ. Нужно было срочно вернуться в гостиницу и залить свое разочарование доброй кассией или даже чем-нибудь покрепче.

Однако неприятности и не думали заканчиваться, наоборот, они перешли в форму изощренного издевательства. От намерения напиться пришлось отказаться. Возле гостиницы царило необычное оживление, и по тому, какое количество солдат в гвардейской форме торчало возле входа, Мэд сразу обо всем догадался. По его непутевую душу явился его светлость Великий герцог Эрмидэйский Инвар. Вот уж кого Малагану видеть не хотелось, по крайней мере сразу по приезде. Он надеялся, что сия чаша минует его, но тщетны надежды, когда речь идет о высоком долге и родственных чувствах.

Мэд неодобрительно отметил, что дверь его комнаты нараспашку и там полно совершенно посторонних людей. И не то чтобы ему было что прятать, но он еще питал призрачную надежду на неприкосновенность своего временного жилья. Все-таки он родной брат его светлости, и не просто родной, но и старший. Телохранители, никогда в глаза Мэда не видавшие, сделали попытку его задержать на пороге, но Инвар сделал однозначный жест.

– Привет, Инвар. Что-то ты рановато, – расцвел улыбкой Мэд.

– Привет, Мэдрран, – сухо ответил герцог. – Ждите меня снаружи, – приказал он своим здоровенным охранникам, один внешний вид которых должен был повергать простолюдинов в трепет. Он и повергал. Таких здоровенных громил Мэду видеть еще не доводилось, даже в Ан-Ридже.

Инвар выглядел одновременно злым и встревоженным. Он хмурил брови, без конца теребил рукоять кинжала, висевшего у пояса, раздраженно кривил губы, всем своим видом выражая растущее недовольство.

– Зачем ты явился? – без обиняков спросил Инвар, усаживаясь в жалобно скрипнувшее кресло. Оно было рассчитано на человека менее могучего сложения.

– Как ты любезен, милый братец. А как же родственные чувства? А братская любовь? Похоже, ты не слишком скучал, – улыбнулся грустно Мэд. – Ничего, если я постою, ваша светлость?

Они были мало похожи меж собой. Даже родственниками их можно было считать с большой натяжкой. Прямо говоря, совсем непохожи. Худой невысокий Мэд и мощный холеный Инвар.

– Я задал тебе вопрос и жду прямого и честного ответа.

– Разве я не волен более вернуться на родину, братец? Я просто хочу отдохнуть, набраться сил, повидать родню. Мое право. Я ведь не в Высокий замок заявился. Кстати, я и не собираюсь там объявляться. Такой вот прямой и честный ответ тебя устраивает?

– Вполне, – резко бросил Инвар. – Когда ты собираешься уехать?

– Еще не знаю. Я только вчера вернулся, а ты уже жаждешь моего отъезда. Стыдись, брат, – с наигранной укоризной сказал Малаган, ехидно ухмыляясь. – Как поживает наша благородная мать? Сестры?

Мужественные и, бесспорно, красивые черты брата моментально окаменели.

– Если ты ждешь радостной встречи, то я тебя разочарую, – мрачно сказал он. – Очень сомнительно, чтобы мать захотела тебя видеть.

– Я не настаиваю, – развел руками Мэд. «Не очень-то и хотелось». – Если только Дарион сама не пожелает.

– Дарион живет на Кивирине, в поместье своего мужа.

Когда Мэд в последний раз видел сестру, она собиралась выйти замуж. Сияющие серые глаза, яркие губки, роскошные темно-русые косы – слава всех женщин, урожденных Келлан, Дарион отличалась от своих сестер самым существенным, а именно добрым нравом. Она единственная из родни Мэда иногда писала письма и вообще поддерживала отношения с братом-изгоем. Именно ее Мэд хотел бы видеть в первую очередь. Но, видно, не судьба.

– Она и дети здоровы? – спросил Малаган.

– Да, волею Всевышнего.